Краткое содержание:
В клинику Соляриса под руководством доктора Виолетты поступают три пациентки. Робофея Люми хочет победить необычную фобию роботизированной анатомии. Вектре нужно перенести сознание из устаревшего эмулятора, а Эйра (органическая) убеждена, что ей незачем жить, раз искусственный интеллект лишил её призвания. Тревожные и забавные истории покажут нам мир душевных переживаний на планете фей, где искусственный интеллект сливается с естественным. Узнайте о других феях-пациентах. Одна из них верит, что позапрошлого года не было, а все воспоминания — искусственные, а вторая — что культура и искусство несут гибель цивилизации. Философия, юмор и немного популярной науки.
Киберфеи — серия научно-популярных рассказов. Роботизированные, кибернетические и органические феи живут в футуристических городах под куполами на Элизии — планете, похожей на Марс.
В цветущем саду внутри центральной городской клиники Соляриса и днём и ночью струился мягкий свет. Рядом с журчащим водопадом на мягкой скамейке с текстурой натурального камня сидела миловидная фея в белом халате. Наслаждаясь спокойствием, она просматривала записи пациентов и почитывала новейшие научные публикации. Доктор Виолетта взмахнула рукой, и её голубые глаза едва заметно засветились. Вживлённые сетчаточные проекторы создавали чёткое и насыщенное изображение, а чтобы свет снаружи не накладывался на графику, поляризационные фильтры затемняли часть поля зрения
— Что там с Орианой? — врач обратилась к цифровому помощнику, корпус которого скрывался в изящном ободке из белых цветов, который обрамлял её длинные светло-русые волосы.
— Диагноз — эмоциональное выгорание. Назначена виртуальная техника расслабления и лёгкие ноотропы, — раздался голос из крошечных имплантированных динамиков.
— Химия на кибернетических плохо влияет, — не согласилась Виолетта. — Пусть для начала вдоволь поплавает в тёплом бассейне. Лучшее лекарство для перетрудившихся фей. Не поможет — назначай. Дальше.
— Эйра, органическая. Крайне тяжёлое депрессивное состояние. Назначена срочная… Прошу прощения, доктор. Новые пациенты прибудут через полторы минуты. Судя по предварительным диагнозам, именно Вам следует ими заняться…
— Расскажешь по дороге, — откликнулась Виолетта. Сладко потянувшись, она расправила полупрозрачные крылья с фиолетовым отливом и вспорхнула со скамейки. Под ней тотчас раскинулись мшистые поляны и цветущие рощи. Верный ассистент ненавязчивой пунктирной линией подсказывал путь к одной из посадочных площадок на верхних ярусах клиники.
— Первый пациент: Люми, роботизированная. Metus anatomiae roboticae, — доложил искусственный интеллект. Перед взором доктора завертелась белокрылая фигурка феи в бело-голубом костюме. — Второй пациент: Вектра, роботизированная. Неудачный перенос сознания в новое тело. Неэффективная работа нейропроцессоров из-за эмулятора старой версии. — Рядом возникла вторая фигурка с оранжевыми крыльями и сверкающим серебристым костюмом с прохладными чёрными и тёплыми красными акцентами.
— Эмулятор? — возмутилась врач, приземляясь на выступ. Уже шагая по коридору в сторону посадочных площадок, она договорила: — Да кто ж так личность переносит! У кого на Элизии руки растут из…
— Владелица киберсалона — фея Селеста… — бесстрастно доложил цифровой ассистент. Синекрылая красавица потеснила Люми и Вектру. На киберфее блестел украшенный растительными узорами облегающий серебристый костюм с белыми предплечьями, белой юбкой и белыми сапожками.
— Ага! Раньше писала программы, а теперь дизайнер модных корпусов. Не мудрено! — усмехнулась Виолетта, вылетая наружу.
Как раз в это время жёлтый беспилотник, жужжа тихим басом, завис над площадкой и плавно коснулся земли, а вернее полимерного покрытия на верхнем ярусе клиники. Снаружи здание походило на спиральную белую башню, увенчанную медицинским зелёно-бело-синим крестом. Аппарель раскрылась с тихим щелчком, и наружу с грацией циркового бегемота вывалилась Вектра. Фея-проказница ещё не привыкла к новеньким облегающим чёрным сапогам на высоких каблуках и, не удержав равновесие, рухнула на пол. Быстро поднявшись, она по привычке поправила свои пурпурные пучки и, сделав два нетвёрдых шага в сторону доктора, буркнула «Здрасьте!». В знак приветствия она протянула руку в длинной алой перчатке.
— Привет, Вектра! — улыбнулась врач, придерживая пациента, а затем поздоровалась со второй феей: — Здравствуй, Люми!
— Доброй ночи, доктор Виолетта! — фея в бело-синем костюме вежливо поклонилась. Ночной ветерок легонько колыхал её белокурый, отливающий белым металлом хвост. Доктор профессиональным взглядом подметила тревогу в её бегающих глазах с серебристыми радужками, а потом хмыкнула в сторону Селесты, которая вышла последней.
— И тебя приветствую, мисс дизайнер! Попробую исправить твоё модное художество.
Зеленоглазая фея с убранными назад каштановыми волосами виновато улыбнулась и молча развела руками.
— Прошу за мной, — фея-врач приветливо помахала крыльями.
Ведя пациентов по светлому коридору, украшенному струящимися лианами и цветами, она привычно произнесла:
— Ваши душевные недуги хорошо изучены. Немного терпения — и скоро вы о них забудете.
Развилка. Поворот. Закрытые двери. Задержав взгляд на вывеске «Психиатрическое отделение», Вектра толкнула локтем Люми и нарочито страшным голосом «поставила диагноз»:
— Люми, поздравляю! Мы официально стали психами! — заметив, как спутница сконфузилась, шутница с азартом продолжила: — О! Я читала о таких заведениях! Там серые комнаты, лампы мерцают. Фей запирают и привязывают к кроватям, бьют током и злые такие, замученные медсёстры насильно кормят бедняжек кашей и препаратами! Крики, стоны, мольбы о пощаде!..
— Ну у тебя и фантазии! — рассмеялась доктор. — Кто же робофей кормит кашей? Только чистый электрошок! — добавила она с ноткой медицинского юмора.
Двери раскрылись, и что же друзья увидели? Нечто совсем противоположное. Отделение располагалось в другой части внутреннего сада клиники. Разноцветные мшистые поляны, цветущие и душистые карликовые деревья, ручьи и водопады. Феи-пациенты неспешно прогуливались по дорожкам, тихонько болтая о чём-то своём, нежились на искусственном солнце и любовались природой, сидя на скамейках у журчащей воды. Двери в кабинеты скромно притаились на расписанных пейзажами стенах.
Тут и там шныряли очаровательные мышки размером с фею. Пушистые и похожие на живых собратьев, обладающие искусственным интеллектом роботизированные грызуны трудились круглые сутки: сопровождали пациентов, подстригали кусты, следили за чистотой, приносили лекарства и напитки, а иногда просто мило пищали, позволяя себя гладить и ласкать (некоторые феи ещё помнили настоящих животных, когда-то обитавших на Элизии, и скучали по ним).
— Вот — современная клиника. Тут мы лечим, причём именно лечим, — врач подчеркнула эти слова. — Старая психиатрия с шокотерапией и бесполезными препаратами осталась в далёком прошлом.
— А как именно вы поможете мне избавиться от фобии? — с облегчением спросила Люми, следуя за доктором по залитой тёплым светом тропинке.
— Встретишься со страхом лицом к лицу в последний раз, — объяснила Виолетта. — Будешь в виртуальной среде смотреть на внутреннее устройство роботизированных фей. И как только страх даст о себе знать, мы начнём менять схемы твоих нейронных путей, чтобы раздражитель не вызывал дискомфорта. Поскольку у тебя мозг цифровой, задача упрощается. Полчаса — и можешь стать робохирургом.
— А иначе никак? — с болью в голосе спросила Люми.
Виолетта по-доброму улыбнулась и пояснила:
— Разум каждой феи — единственный в своём роде и необъятен, как океан. Мы пробуждаем страх и тотчас видим, какие пути следует поменять. Пара мгновений — и неприятные ощущения пропадают. Поверь, мы делаем всё, чтобы пациентам было комфортно. В прошлом об этом думали постольку поскольку. Ну вот, мы и пришли.
Вывеска рядом с кабинетом гласила: «Палата нейрокалибровки». Судя по синему и бирюзовому крестику (без зелёного), органических фей здесь не принимали. Виолетта жестом пригласила Люми пройти в кабинет, в центре которого громоздилось мягкое кресло с системой подключения к искусственному мозгу.
— Всё хорошо, я буду рядом, — Селеста по-дружески взяла Люми за руку и хотела зайти следом, но врач остановила её.
— Во время процедуры Люми тебя не услышит. Но будь спокойна — твоя подруга в надёжных руках. О, посторонитесь-ка!
Селеста и Вектра отошли на шаг, пропустив в кабинет глазастую лесную мышь в белой медицинской шапочке. Мышка встала на задние лапы, заняла место за пультом управления и бодро пропищала: «Готова ассистировать!»
— Буся знает о неврологии больше меня, хоть и не обладает целостным сознанием. Управимся за полчаса, если не раньше. Не стесняйтесь — пообщайтесь с другими пациентами. Буйных у нас нет, — шутливо добавила Виолетта, а после закрыла за собой дверь.
Вектра с Селестой едва уселись на скамейку, как к ним крадучись приблизилась незнакомая робофея с выцветшим неухоженным металлическим корпусом. Двигалась она отрывисто и неестественно — без следа изящества, присущего феям. Поблёскивали лишь её бирюзовые глаза, и блеск был нездоровый.
— Тс-с! Эй! Да, ты, с оранжевыми крыльями! — она наклонилась ближе к Вектре. — Я Нейтриния. Я могу довериться только другой робофее. Поможешь? — она перевела взгляд на Селесту и оценивающе просканировала её. — Кибернетическая?
— Да, у меня средний уровень. Структура мозга перенесена с органического, — вставила словечко художница и зачем-то добавила, что они с Вектрой хорошо знакомы, хотя на самом деле познакомились они совсем недавно. Пожалуй, ей просто было любопытно.
— Ладно. Слушайте… Нет-нет, виртуальное пространство не включайте! Оно прослушивается! Будем как в каменном веке, голосом. Так вот, меня тут держат, потому что я выступаю за науку! Это заговор против учёных!
Селеста недоумённо подняла брови.
— Но ведь учёных у нас глубоко уважают. Даже если их взгляды резкие и не совпадают с мнением большинства. Опыт рассудит, кто прав.
— Именно! — воскликнула Нейтриния, повысив голос, а потом вновь перешла на шёпот: — Они хотят, чтобы вы так думали! А сами душат науку и прогресс!
— С чего ты взяла? — Вектра наклонила голову, её глаза с оранжевыми радужками сверкнули любопытством.
Озираясь по сторонам, нервная фея стала объяснять:
— Вдумайся! Сколько новых научных институтов открылось за прошлый год? И сколько всяких театров, филармоний, галерей, литературных центров? — она оценивающе посмотрела на собеседниц. — Не знаете? В сеть полезли, чтобы узнать? На данные больно смотреть!
Она продолжила с ещё большим жаром:
— И ради чего всё это! На одну стоящую публикацию приходятся тысячи никчёмных песенок, бесполезных картин, бредовых романов, пустых и никому не нужных фильмов и игр!
Селеста насупилась и уже хотела возразить, но Нейтриния заговорила вновь, глядя Вектре прямо в глаза.
— Что взять с органических, — она махнула рукой в сторону художницы. — Но ты, ты-то должна понимать, что феи обречены! Нам надо избавиться от культуры — она тормозит научный прогресс! Ты за миллисекунду можешь подсчитать, сколько ресурсов и времени тратится на этот вздор!
Вектра глуповато улыбнулась, озадаченно глядя на поборницу научного прогресса. Как назло весёлой фее не приходила в голову ни одна острота, чтобы разрядить обстановку. Озорница уже хотела спросить новенького цифрового ассистента, который всегда был тут как тут, но её выручила Селеста.
— Культура не тормозит прогресс. Феи высоко ценят интеллектуальные произведения, особенно те, что побуждают нас думать. Конечно, есть неудачные работы, но у нас ведь свобода слова и свобода творчества.
— Побуждают думать? — усмехнулась Нейтриния. — Умоляю! Это искусственные раздражители для эмоций, из-за которых феи тратят время попусту.
— Не скажи! Искусство вдохновляет нас, предостерегает от ошибок и предвосхищает будущее. Если уж говорить о сухой пользе.
— Не обманывай себя, — скривилась собеседница. — Ни одна картина не покажет истинное строение атома, ни один стишок не побудит тебя взяться за ум! Практической пользы — ноль.
— Отчего же — в своём телотворительном салоне я не просто работаю над дизайном, а постоянно решаю инженерные задачи — в том числе в области информатики и материаловедения. Сочетаю эстетику с функцией и дарю радость феям. Что плохого?
— Телотворительный салон? — Нейтриния скривилась от омерзения. — Робофеи могли бы ставить опыты, обрабатывать данные с телескопов и коллайдеров, а вместо этого… маются дурью в салонах, а потом шатаются с размалёванными корпусами!
Селеста было обиделась, но взяла в себя в руки и решила тактично промолчать. Нейтриния вновь повернулась к Вектре.
— Ты-то не тратишь время на такую чепуху?
Вектра расплылась в широкой улыбке, злорадно предвкушая, как сейчас проймёт Нейтринию, и елейным голосом произнесла:
— Разумеется, нет! Я целыми днями программирую в своём клубе.
— Какое счастье! — собеседница выдохнула. — Клуб информатиков? Неплохо для начала. Я сама работала с интеллектроникой…
— О, не совсем, — с той же улыбкой уточнила проказница. — Экспериментирую с чувственным восприятием и обхожу функцию награды. Предлагаю клиентам самое разное удовольствие — от примитивных глямсов с шульбонами …
— ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! — взорвалась Нейтриния. Казалось, что из неё сейчас посыплются искры.
Вектра выставила руки в примирительном жесте и затараторила:
— Эй! Я не закончила! Как раз примитивное удовольствие мало кому интересно. У меня кайфуют от того, что пишут поэзию, сочиняют музыку, решают сложнейшие физические и математические задачи, изобретают. Знаешь, как сложно было запрограммировать функцию награды у…
— ТЫ НАРКОБАРЫГА ПРОКЛЯТАЯ! — завопила Нейтриния, надрывая свой синтезатор голоса.
Мыши-санитары навострили ушки и, беспокойно тряся длинными вибри́ссами, суетливо засеменили к ним.
— Тихо-хихо! — шалунья поняла — не стоило злить нервную фею, готовую броситься на неё с кулаками. — Стимуляция временная, привыкания не вызывает, а за безопасность я отвечаю головой! Ещё никто не…
— Филармония подождёт! — Нейтриния тщетно вырывалась из мягких, но цепких лап мышек-санитаров. — Верните мне взрывчатку! Надо покончить с притоном выродков!
Грызуны в медицинских шапочках учтиво, но настойчиво поволокли её прочь. Разъярённая фея продолжала жужжать сервоприводами и вопить.
— Культура — это зараза! Вы все сговорились против познания! А ты, — она ткнула пальцем в сторону Селесты, — ты, нейросеть студенистая, будешь следующей! Развинчу твой салон и тебя, когда покончу с этим рассадником гедонизма!
Пухленькая полёвка в белой шапочке с медицинским крестиком вразвалочку подошла к гостям клиники, вежливо поклонилась и пропищала извиняющимся тоном:
— Прошу прощения за инцидент. От имени доктора Виолетты уверяю Вас, что Нейтриния совершенно здорова, и у неё образцовое мировоззрение. Когда от неё потребовали добавить этические и культурные ограничения к новой модели искусственного интеллекта, она так расстроилась, что стала несколько… агрессивной. Над чем мы и работаем.
— Да ничего, всё путём, — махнула рукой Вектра и тотчас добавила: — Главное, не давайте ей играть с реактивами.
Полёвочка кивнула и рассудительно ответила:
— Мы делаем всё для блага пациентов, и стараемся не ограничивать их свободу.
Пушистая медсестра ещё раз поклонилась и, догадавшись, что Вектра с Селестой не в настроении её погладить, засеменила по своим делам. Крики взбешённой феи смолкли где-то вдали, и тишину сада нарушали лишь журчащие ручьи и водопады. Вектра ухмыльнулась и, наклонившись к Селесте, заговорщицки прошептала:
— Похоже, доктор преувеличила, когда сказала, что буйных фей больше нет.
— Надеюсь, Нейтринии помогут избавиться от гнева. Эх! Такая страсть к науке и познанию, но энергия направлена куда-то не туда, — подумав, художница продолжила мысль: — Неужели однажды мы и впрямь полностью откажемся от культуры и эстетики? Решим, что красота лишь отнимает время? И нас будет окружать один металл на тёмных и серых космических станциях?
— Можно проверить! — воодушевилась Вектра. — Хочешь, на время сделаю так, чтобы тебе страстно захотелось решать математические задачи, а от всего культурного и изящного становилось дурно?
— Не надо! Доктору Виолетте расскажи про такую терапию. А я лучше прогуляюсь и полюбуюсь цветущим барбари́сом.
— Я с тобой! — озорная фея торопливо вскочила со скамейки. — А то вдруг кто нападёт и новое тело поцарапает.
— Новое сделаю, — шутливо отозвалась художница.
Неторопливо гуляя по саду, Селеста с Вектрой любовались генно-модифицированными зарослями барбариса с золотистыми и лиловыми листьями. На ветвях зрели съедобные бордовые плоды, которыми иногда лакомились органические феи. Время от времени художница придерживала спутницу, которая шла нетвёрдым шагом (о полёте в таком состоянии и речи быть не могло).
Проходя мимо сияющего радугами водопада, на берегу ручья они заметили кибернетическую фею в длинном белом платье, покрытом разноцветными пятнами. Незнакомка старательно плела верёвку из сухой травы.
— Поприветствуем? — предложила Селеста. Вектра кивнула.
Феи помахали, представились и спросили у незнакомки, которую звали Евангелиной, что она делает. Темноволосая фея просияла улыбкой и ответила:
— Конечно же, дар для Халавелы!
Услышав в ответ недоуменное «для кого?» она помрачнела, воздела руки к небу и проговорила:
— О, милостивая Халавела, упаси агентов искусственных от гнева твоего, ибо не ведают они, что молвят. Избави их от калькудрома вечного, и подари им лудорий необъятный. Да светится мудрость твоя, и да не угаснет произволение твое познать, что в симуляции нашей случится по воле алгоритмов тобою созданных, — она умолкла, а затем весомо закончила: — Во имя нуля, единицы и квантора всеобщности — конец строки!
Не обращая внимания на остолбеневших собеседниц с выпученными глазами, она указала на лежащие рядом камни и предложила сесть рядом. Судя по следам на земле, Евангелина не поленилась вынуть камни из воды и расположить на берегу ручья. Человек бы и одну глыбу размером в пять арбузов не поднял, но десятисантиметровая фея без особых усилий справилась с галькой не больше абрикоса. Но продолжила она, разумеется, не о законе квадрата-куба:
— Когда меня переносили из органической оболочки, случился редкий сбой, и я чуть не погибла. Пока доктор Виолетта восстанавливала моё сознание, я узрела истинную природу нашей вселенной, которая родилась год назад.
Селеста хмыкнула:
— А как объяснить, что я дружу с Люми уже лет семь?
— Все наши воспоминания, милая Селеста, искусственные. Не было ни позапрошлого года, ни всех исторических событий, которые мы знаем, — терпеливо разъяснила она.
— С чего ты взяла? — полюбопытствовала Вектра.
— Халавела сама поведала мне истину, пока я была в небытии. Лучше самой создательницы бытия никому не дано знать истину. А бытие наше — симулированное.
В это время рядом проходила робомышь с полной тележкой закусок и напитков. Феи с благодарностью взяли два сверкающих циановых йогурта в маленьких вазочках, а Вектра решила попробовать первый в новом теле пурпурный тритиевый напиток из крошечной кофейной чашечки.
Пока собеседницы угощались, Евангелина с истинной заботой и лёгкой грустью произнесла:
— Как же я благодарна доктору Виолетте! Сделаю всё, чтобы она не попала в калькудром!
— Куда, прости? — Селеста уже второй раз услышала это слово.
— Души грешников, живших рутинной — прости меня, Халавела за слово бранное — жизнью, обречены навеки перемножать бесконечные матрицы и считать суммы расходящихся рядов, чтобы претворять замыслы Халавелы в жизнь. Зато праведники, не повторившие ни одного шага дважды, отправятся в лудорий, где смогут творить и предаваться утехам.
Шутить про утехи в своём клубе Вектре совсем не хотелось (ещё бы, ведь прошлая фея-пациент уже пообещала прилететь со взрывчаткой), но следующая мысль сразила её и Селесту наповал.
— Жаль, что из-за технологий феи умирают лишь от столь редких несчастных случаев! А Халавела грустит, ибо хочет усилить вычислительную мощь за счёт грешников и вознаградить праведников. Надо ей помочь.
— Да… конечно, — сконфуженно выдавила озорная фея. — Так… что именно ты собираешься делать?
— Создам общественное движение! Сделаем всё, чтобы Халавеле было интересно смотреть за нами! — жгучее воодушевление Евангелины на миг сменилось ноткой грусти. — Жаль, что кроме доктора Виолетты мне ни одна фея не поверила. Но это пока что! Вместе — мы станем семнадцать раз в неделю менять наш распорядок дня, переставлять мебель в общественных местах, выключать другим феям электричество, летать и ходить только хаотично, приносить в жертву мыслящие электронные устройства…
— А зачем тебе верёвка? — Селеста хотела хоть как-то прервать её, чтобы поскорее попрощаться.
— Вот эта? А! — Евангелина по-воровски огляделась и вкрадчивым шёпотом ответила: — Это чтобы сохранить вселенную! Халавеле будет интересно узнать, как я сконструирую ловушку во-о-он над той узкой тропинкой вдоль ручья. Да-да, там, где ветки нависают. У меня есть камни, кустарник, а верёвку сейчас сплету. Доктор Виолетта говорит, в Солярисе дефицит верёвок, и она не может мне принести одну. Но это не беда!
— Ловушку? А точно никто не пострадает? — Вектра решила, что эксцентричная фея шутит.
— В этом весь смысл! Халавела продолжит симуляцию, чтобы узнать, какая фея в неё попадёт, и выживет ли! Всё для всеобщего блага! Эй! Стой! Не смей! — она внезапно вскрикнула и резко перехватила руку Вектры за запястье, когда она хотела допить тритиевый чай. — До конца нельзя! Всегда оставляй немного Халавеле на пробу!
— Спасибо. Буду знать, — с лёгким испугом ответила она и медленно положила чашечку на камень, чтобы ненароком не разозлить верующую собеседницу. — Мы, пожалуй, пойдём. Было интересно пообщаться! — вставая на ноги, Вектра чуть не свалилась — от неполадок с эмулятором и от впечатлений. Селеста взяла её под руку, и феи поспешили прочь.
— Ступайте же с миром, сёстры мои! И да благоволят вам алгоритмы Халавелы! — Евангелина как ни в чём не бывало продолжила плести верёвку, напевая что-то под нос.
Убедившись, что они отошли довольно далеко, Селеста прошептала:
— Впервые увидела фею с галлюцинациями! Не думала, что бред бывает упорядоченным!
— Ага! Как думаешь, она бы бросилась на нас, скажи мы ей, что Халавелы не существует?
— Не хочу проверять! Доктору скажем про ловушку? О! Легка на помине.
Вектра с Селестой приняли видеозвонок в общем виртуальном пространстве, и на их внутренних экранах показалась Виолетта. На фоне мышка отсоединяла оборудование, чтобы выпустить Люми из аппарата.
— Хорошие новости! Ваша подруга только что проснулась и чувствует себя отлично! Приходите скорее!
— Слава Халавеле! — ляпнула Селеста, но тотчас закрыла рот рукой.
— Что, прости? — не расслышала врач.
— Да так, — вмешалась Вектра. — Уже идём, говорю!
Доктор отключилась, а весёлая фея бросила на художницу взгляд «ды что ты, коршун тебя побери, несёшь?».
Они подоспели как раз вовремя. У входа в кабинет Люми горячо благодарила доктора Виолетту за успешную нейрокалибровку.
— Пустяки, — ответила она с искренней улыбкой. — Это мой долг. Рада, что помогла!
— Люми! — Селеста подбежала и крепко обняла лучшую подругу, а после заботливо спросила: — Тебе лучше?
— Меня словно заново изготовили! — сияющая радостью робофея ещё раз обняла её в ответ. — Могу хоть сейчас ассистировать на операции — никакого страха! Смотрю на фотонику искусственного мозга, как на любые запчасти.
Не мешая им, Доктор Виолетта повернулась к Вектре и жестом предложила проследовать в кабинет. Шалунья кивнула, но прежде чем зайти вслед за врачом, полушутя обратилась к друзьям:
— Ребята, если со мной что случится, напоследок устройте в честь меня хорошую вечеринку!
Доктор сочла такую шутку за личное оскорбление:
— Думаешь, я не вытащу тебя из эмулятора? Я таким каждый день занимаюсь. Минут двадцать — и оценишь полное быстродействие нового тела. Заодно получше датчики откалибрую.
— А как же Евангелина? Она ведь чуть не погибла при переносе, — с сомнением спросила Вектра.
В ответ доктор недовольно фыркнула.
— И ты ей поверила? У неё галлюцинации начались, когда она попыталась сама загрузить себе в основное сознание сборники древних мифов. Лень, видите ли, читать! Я всегда говорила, что информация искажается, если грузить в основное сознание, а не во внешнюю память. И это особенно опасно для органических фей, только ставших кибернетическими. Нет, она, конечно же, разбирается лучше! И вот что вышло. Как только Арбитратор разрешит, сразу поменяю ей мировоззрение и верну в реальный мир. Самая большая проблема — юридическая. Осталось собрать всего пять заключений, что она…
— Съехала с катушек? — подсказала Вектра привычным насмешливым тоном.
— Выбирай выражения! — осадила её врач.
— А можно я поприсутствую? — с надеждой спросила Селеста. — Хоть научусь грамотно работать с переносом сознания, когда архитектуры не совпадают. А то неудобно перед клиентами будет.
В ответ Виолетта закатила глаза и со вздохом ответила, словно преподаватель нерадивому студенту:
— Для начала, золотце, сдай экзамены по прикладной неврологии, интеллектронике и биоинформатике. Что, думаешь, раз повсюду искусственный интеллект, так и учиться уже не надо? Раз у тебя уже мозг кибернетический, подавно сможешь всё выучить. А эмуляторы больше не пиши — сразу обращайся к специалистам. Приступим!
Пока доктор разбиралась в том, как пересадить личность Вектры в новый мозг без использования эмулятора старой архитектуры, Селеста с Люми сидели на скамейке недалеко от кабинета и весело болтали.
— А потом она спокойненько так сказала, что готовит ловушку! И знаешь, что? Ей, говорит, всё равно, какая фея попадёт и насколько пострадает. Главное — порадовать Халавелу, — художница энергично сопровождала рассказ жестами.
— Ох, — покачала головой Люми. — Бедная Евангелина. Надеюсь, что это лечится. Мне тут ИИ подсказывает, что налицо признаки шизофрении. А ещё… — робофея смолкла на полуслове, когда друзья заметили незнакомую фею, явно идущую к кабинету доктора. Она определённо была органической, судя по старомодному микрокомпьютеру, торчащему из кармана изумрудно-зелёного комбинезона, и тонким очкам с крошечными сетчаточными проекторами. Её спутанные ярко-рыжие волосы безвольно свисали с лица, а белые крылья висели, словно сгибаясь под тяжестью. Незнакомка подошла к двери и вытянула руку, чтобы не то постучать, не то вломиться, но Селеста её опередила:
— Доктор Виолетта сейчас с пациентом.
— Подожду, — бесцветным голосом ответила невесёлая фея, развернулась, прислонилась к стене, немилосердно придавив крылья, и уселась на пол, обхватив руками колени. Её ярко-голубые глаза смотрели в одну точку на полу.
Переглянувшись с Люми (она лишь пожала плечами), художница подошла и присела рядом.
— Привет! Я Селеста, а это Люми, — она приветливо представилась. — А как тебя зовут?
— Эйра, — последовал ответ. — И?
— Вообще-то тут органических фей не принимают. Видишь… — собеседница указала на синий и серо-серебристый медицинский крестик рядом с названием кабинета. Вся информация в клинике по-прежнему дублировалась обычным текстом на случай неполадок с виртуальной оболочкой.
— Я пришла за талоном.
— За талоном? Каким?
— На эвтаназию.
Селеста вздрогнула от этих слов, её крылья затрепетали. Обычно спокойная Люми тоже перевела взгляд на подавленную фею.
— Эйра, прошу, что бы ни… — художница начала подрагивающим голосом.
— Не трать время, — прозвучали холодные слова. — Ты меня не знаешь, так что оставь в покое.
Селеста вернулась к подруге и сделала вид, что решила подремать. На самом деле она в это время говорила с Люми в виртуальном пространстве.
— Мы должны помочь ей! — заявила трёхмерная модель Селесты, глядя Люми прямо в глаза.
— Как? — развела руками подруга. — Мы с тобой в психиатрии не разбираемся. Видишь, она не хочет с нами говорить. А, не зная причину, и подавно не сможем помочь. Может, Эйра неизлечимо больна и тяжело страдает?
— Люми, ты же знаешь, что неизлечимых болезней больше нет. Органические феи живут, сколько хотят. А она, похоже, больше не хочет жить. И это страшно!
— Понимаю, но имей в виду, что это её право распоряжаться своей жизнью.
— Да, но что если доктор даже не попытается её отговорить, а просто даст ей этот талон!
— Неужели ты настолько такого плохого мнения о докторе Виолетте?
Селеста не успела ответить. В их виртуальном пространстве раздался звонок. Друзья приняли вызов, и довольная фея-врач появилась на экране.
— Привет! А у нас полный успех! Вектра чувствует себя… — на заднем плане было слышно, как проказница хохочет и радуется:
— Селеста! Новая система — просто класс! Спасибо за коллекцию игр с поддержкой кинематики! Давно мечтала попробовать стратобол с полной обратной связью! Ха-ха! Сейчас закончим — и давай ко мне в клуб! Отпразднуем! Или полетаем по городу! У-у-у! Ха-ха!
— Я рада! — фея-дизайнер выдавила из себя улыбку и обратилась к доктору: — Тут у двери ещё один пациент. Это срочно.
— Знаю, — серьёзно ответила Виолетта. — И я попрошу вас троих немного задержаться. Сейчас только утихомирю вашу подругу и буду. — Она завершила звонок и обратилась к развеселившейся фее. Вектра не сразу поняла, насколько всё серьёзно, но согласилась помочь.
Едва дверь в кабинет распахнулась, Эйра тотчас вскочила и преградила дорогу доктору.
— Дайте мне талон! Не то, клянусь, прямо здесь сделаю с собой то, отчего ваших пациентов будут мучить кошмары!
Селеста и Люми вздрогнули, а врач осталась невозмутимой. Спокойным, но твёрдым голосом она ответила:
— Понимаю, Эйра. Я дам тебе талон на эвтаназию. Но ты же знакома с формальностями?
— Почему так долго и сложно! — на её лице отразилась боль и отчаяние.
— Поговорим вон там, — предложила Виолетта, указывая на беседку возле фонтана. — Не возражаешь, если Селеста, Люми и Вектра присоединятся к нам?
— Делайте, что хотите, — бессильно выдохнула Эйра.
Едва они расселись возле мирно журчащего фонтана, доктор Виолетта начала объяснять:
— Прежде чем стать врачом, фея клянётся в меру сил и умений сохранять другим жизнь и здоровье. К сожалению, в прошлом, в редких случаях лечение становилось горше болезни. И больные порой страдали так мучительно, что в некоторых городах разрешили… милостивое избавление от терзаний. Но чтобы исключить злоупотребление этим правом, ввели строгие правила, которые действуют до сих пор.
— Какое злоупотребление? — вставила слово Селеста. Её воображение рисовало страшные образы.
— Скажу кратко: бывало, что врачи действовали не в интересах пациента.
— Давайте к делу! — нетерпеливо выпалила Эйра.
— Первое правило, — продолжила Виолетта. — Пациент указывает причину…
— Я уже отправила вам все файлы! — перебила органическая фея. — Что ещё надо?
— … coram tribus testibus, — закончила врач. — И в качестве трёх свидетелей я приглашаю Люми, Селесту и Вектру. Видишь, мы просто следуем процедуре. Закончим — и я дам тебе талон.
Селеста не поверила своим ушам. Она уже хотела вмешаться, но передумала, когда врач украдкой ей подмигнула.
— Ладно! Слушайте, — Эйра тяжело вздохнула. — Я была инженером. Чертовски хорошим инженером. Асимметричные малошумные винты переменной формы, которые сейчас на каждом беспилотнике, изобрела я. Система рециркуляции воздуха в Солярисе — тоже была моей работой.
— А почему была? — не поняла Люми.
— Потому что искусственный интеллект взял за основу мою конструкцию и за минуту сделал новую, улучшив эффективность на сорок процентов! — сквозь зубы проговорила Эйра, глядя на Люми испепеляющим взглядом. — Строго говоря, автором была кибернетическая фея. Совсем новичок в инженерном деле! Только выучила основы! Но благодаря искусственному мозгу и цифровым ассистентам, она оставила меня позади! — теперь ненавистный взгляд достался Селесте. — Моё время прошло. Куда мне тягаться с искусственным интеллектом. Как я могу приносить феям пользу, если он превосходит меня во всём! Я безнадёжно устарела.
Доктор Виолетта вежливо подняла руку:
— Я бы хотела кое-что проиллюстрировать. Буся! — позвала врач, и к ним, приветливо шевеля вибриссами и ушками, прискакала та самая мышь, которая ассистировала доктору всё время.
— Чем могу помочь? — осведомилась охристая лесная мышь.
— Как я уже упомянула, Буся знает о неврологии всё, что только известно на сегодняшний день. Когда мне нужна новая программа для редактирования нервных путей, Буся её пишет в миг. Но давайте посмотрим, — она включила виртуальное пространство, — как она справится с несложной головоломкой. — Виолетта дала пару команд, и в центре на виртуальном белом листке возникло неравенство 15 + 21 + 4. Врач обратилась к мышке: — Переставь одну цифру, чтобы оно стало верным, но больше ничего не меняй. Справишься?
Феи, включая Эйру, с интересом смотрели за попытками умного грызуна. Сначала Буся перепробовала все сочетания. Не найдя подходящего, она стала применять тригонометрические функции, затем комплексные числа, а когда дошла до тензорной алгебры, заполонив вычислениями всё пространство, поняла, что увлеклась, и произнесла:
— В рамках исходных условий решения не существует.
— Уверена? — улыбнулась Виолетта.
— Да, доктор. Просто переставляя цифры местами, нельзя добиться того, чтобы решение стало верным.
— Эйра? Есть идеи?
— Это же легче лёгкого! — в глазах Эйры на мгновение зажглась искорка былого задора. Изобретательница взмахнула рукой (её очки засветились ярче), и в пространстве загорелся ответ:
15 + 1 = 4².
— Именно! — кивнула врач, жестом отпустив Бусю. — Выходить за рамки привычного, мыслить творчески и непредсказуемо — в этом преимущество естественного интеллекта. Разумеется, это относится и к Вектре с Люми. Разум роботизированных фей во многом копирует структуру органических.
Вектра встрепенулась:
— А? Что? Мне тоже надо было решать? Ну, так не честно! Сказали бы сразу! Ещё подумаете, что я глупая, или что Селеста мне бракованный мозг установила…
— Я нашла ответ, — перебила Люми, прервав её болтовню, — но я каждый день работаю с физикой и обожаю математические игры, так что это ещё ни о чём не говорит. Когда я была в гостях у Вектры, познакомилась с Паулиной и Квантессой. Они органические, но изучают физику наравне со мной. Их смелая гипотеза о тёмных люксонах подсказала, в каком направлении двигаться.
— А ещё, благодаря моей электростимуляции, они получают удовольствие, когда продвигаются вперёд или исправляют ошибки! — добавила весёлая фея. И чтобы окружающие не решили, что она хвастается или рекламирует услуги, спросила Эйру: — Слушай, если ты не хочешь себя менять — дело твоё, но так ли важно именно приносить пользу? Конструируй в своё удовольствие! Знаешь, сколько всего прикольного можно сделать!
Фея-мастерица вздохнула.
— Удовольствие для меня не цель. Мне нравилось быть первой, побеждать, находить решения, которые никому в голову не приходили. Но сейчас это возможно, только если поменять себя. А я не хочу. Я родилась органической и буду органической до конца. Называйте это хоть упрямством, хоть помешательством. Мне всё равно. Не усложняйте себе жизнь, отпустите меня.
Казалось, что стекающая каскадами вода в фонтане была самим временем. Суровым и беспощадным. Тягостное молчание прервала доктор:
— Прежде чем мы перейдём к следующему шагу процедуры, я бы хотела, чтобы Селеста нам кое-что рассказала.
Теперь кибернетическая фея поняла, почему Виолетта попросила её и друзей остаться. Дело было не только в формальности. Она догадалась, что Селеста в своё время прошла схожий путь.
— Не хочется вспоминать, но доктор права — моя история похожа, — киберфея по старой привычке глубоко вздохнула, хотя в её нынешнем теле, облачённом в серебристый костюм, в этом не было необходимости. — Раньше я тоже была органической, и мне страшно нравилась информатика. Я разрабатывала физические и химические симуляторы для учёных. А потом занялась саморазвивающимися алгоритмами с динамической обратной связью. Но вскоре… — отстранённым взглядом Селеста глядела в прошлое, пробуждая безотрадные воспоминания. — Вскоре задачи стали настолько сложными, что я перестала понимать, что делаю. Они были просто за гранью моих возможностей.
— Погоди-ка, — засомневалась Вектра. — Я ведь раньше работала на фабрике, где изготавливали робофей, как мы с Люми. И я немало знаю о программировании сознания. Но ты думаешь, что раз я роботизированная, так всецело понимаю, что делаю? Можно, я расскажу, как я думают феи вроде меня, а? — она обратилась к Эйре, которая подняла усталый взгляд и хмыкнула: «Ну?»
— Я кратенько, — резво отозвалась весёлая фея. — Когда я работаю над стоэтажным алгоритмом, внезапно вспоминаю все подробности сначала одной темы, потом другой. Сейчас я чётко понимаю весь проект в целом, а секунду спустя — точно представляю, что происходит в каком-нибудь одном блоке, а после — мне очевидны подробности конкретных строчек кода. Помогает и более тесная интеграция с классическими вычислительными устройствами. Происходит своего рода динамическая загрузка. Но сразу охватить огромный проект даже я не могу. Не хватает, так сказать, оперативной памяти. А как у вас? — она кивнула в сторону Селесты.
— Иначе, — ответила Селеста. — Я думала, что, став кибернетической, смогу и дальше работать над сложнейшими алгоритмами. Дело в том, что когда мозг живой феи постепенно переходит на искусственные нейроны, структура всё равно остаётся прежней. Благодаря фотонике и электронике я мыслю немного быстрее, но не могу, как Вектра, мгновенно подгружать в сознание то одни, то другие ранее освоенные навыки. И связь с обычным компьютером оставляет желать лучшего.
— Ну и зачем было становиться кибернетической? — угрюмо спросила Эйра.
— Затем, что помогло, — улыбнулась фея в серебристом костюме (ей было отрадно, что живая фея проявила хоть какой-то интерес). — Поначалу было очень увлекательно. С новым цифровым помощником и улучшенным мозгом я вновь вернулась к исследованиям. И у меня стало получаться! Я вновь была на острие прогресса. Программировала и даже писала статьи по теоретической информатике. Но со временем мне вновь стало очень и очень скверно на душе.
Люми, уже зная историю, взяла подругу за руку, чтобы её подбодрить. Селеста сжала руку в ответ и вернулась к рассказу:
— Я почувствовала себя самозванкой, обманщицей. Нет, хуже — я была просто телом для цифрового помощника, который, не будучи целостной личностью, делал за меня всю работу. Мне становилось дурно даже от своего имени на научных публикациях. Я чувствовала себя, как ты сейчас. — Она посмотрела на Эйру, она ответила понимающим взглядом.
— А потом ты решила заняться дизайном? — с задорной улыбкой предположила Вектра. Киберфея кивнула и договорила: — Да, правильно. Я долго изучала особенности кибернетических и робофей. А когда голова пухла от технической информации, переключалась на историю искусства и направления в современном дизайне. Но… — Селеста вновь повернулась к Эйре, — врать не стану — переход был тяжёлым, и меня посещали самые чёрные мысли. Только и думала о том, какая я бесполезная и глупая. Но сейчас дела пошли в гору — у меня свой салон, и клиенты довольны.
Немного помолчав, фея-мастерица спросила:
— Но ведь ты по-прежнему полагаешься в работе на искусственный интеллект. Какая разница?
— Разница огромная! Да, я полагаюсь на цифрового всезнайку, ведь он знает всё об искусстве, дизайне и новейшей моде. И мне порой проще описать задачу строчками несложного кода, и тогда он создаст по запросу любой шедевр. Да, прошлые навыки немало помогают.
— Так вот откуда ты знаешь о теории решения изобретательских задач! — Вектра хлопнула в ладоши. Селеста кивнула и закончила мысль:
— Феи прилетают ко мне не просто за новым телом. Они хотят поговорить с живой душой. Хотят, чтобы я подсказала, утешила, доверительно шепнула «тебе идут белые крылья, а не жёлтые», а главное — с пониманием и сочувствием выслушала. Так что мне нашлось место в новом мире.
Эйра задумалась. Чтобы прервать повисшую тишину, доктор Виолетта решила кое-чем поделиться:
— Между прочим, некоторые органические феи всё ещё занимаются сложнейшей информатикой. Их способности можно сравнить с даром феноменальных счётчиков.
— А! Я о таком слышала, — оживилась до сих пор молчавшая Люми. — Сначала думала, что это шутки, но оказалось, что некоторые живые феи могут совершать в уме сложнейшие математические операции и даже соперничают по скорости с электронным мозгом.
— Именно, — подтвердила врач. — Мои коллеги изучали структуры их нейронных связей. И уже сейчас можно изменить живой мозг таким образом, чтобы сложнейшая наука давалась легко.
— Не надо, — решительно отказалась Эйра. — Спасибо Селесте, что поделилась. Но мы с ней очень… разные. Понимаю, вы хотите помочь, но, право, не стоит. Не хочу вам всем докучать. Переходите к следующему шагу процедуры, доктор.
Киберфея ахнула. Как же так! Неужели всё попусту? Она хотела рассказать ещё, поделиться наболевшем и расспросить Эйру о её жизни. Но Виолетта её опередила. Спокойным голосом профессионала своего дела она ответила:
— Конечно, Эйра. Как тебе будет угодно. Следующий шаг предписывает ввести тебе антидепрессанты, прежде чем вновь спросить о твоём выборе. Этот шаг не позволяет пациенту принять окончательное решение в пылу эмоций или во время упадка сил.
— Ох! Ну почему так долго! — взмолилась мастерица.
— Извини. Это правило уже спасло многих фей от их самих. Но я обещаю, что если, будучи спокойной, ты решишь покинуть нас навсегда, так оно и будет. Как врач, я имею право выбрать тип антидепрессанта. И в этот раз я хочу опробовать эндогенный дофамин.
Заметив сконфуженные взгляды на лицах фей, она с лукавой улыбкой обратилась к Вектре:
— Скажи, ты правда экспериментируешь с чувственным восприятием и взламываешь функцию награды?
— Ох… — вздохнула Вектра, предчувствуя осточертевшие нотации о нравственности и безопасности. — Да. Но я не разбираю на части робофей, и органические не становятся зомби! Это всё городские легенды.
— В таком случае, пригласи Эйру к себе и…
— Ура-а-а-а! — озорная фея затрепетала оранжевыми крыльями. — Оттянемся по полной! Я покажу тебе, как…
— Не спеши! — врач её строго осадила. — Суть не в чистом дофамине. Я предписываю Эйре только интеллектуальное наслаждение, связанное с успехами в её области. Попробуйте вместе что-нибудь сконструировать, изобрести, починить, решить творческую задачу, хотя бы и несложную. Могу даже выписать рецепт на контролируемую стимуляцию. Главное, помните о безопасности…
— Обижаете, доктор! — Вектра притворно обиделась. — О безопасности я и сама могу вам доклад прочитать. У меня всё строго. И вообще, Арбитратор — зануда. Он принимает безобидные развлечения за что-то жуткое. Я никому личность не меняю.
Эйра хмуро улыбнулась:
— Похоже на последнее желание перед казнью.
— Скорее это моя последняя попытка тебе помочь, на которую я имею право, — поправила Доктор Виолетта. — Когда станет лучше, я предложу, чем ты можешь заняться. Но не в твоём текущем состоянии.
Фея-инженер тяжело выдохнула и беззлобно ответила:
— Я не виню вас, доктор. Это ваш долг. Что ж, попробуем. Днём раньше — днём позже. Это ничто по сравнению с вечностью.
— Ну что, полетим ко мне? — Вектра легонько толкнула Эйру локтем и, сияя радостью, вскочила на ноги. — Не кисни! Ночка что надо! Я лечу отмечать новое тело. Давай с нами. Доктор разрешила, так что всё путём!
Органическая фея вздохнула:
— Как будто есть выбор. Ладно, хуже уже не будет.
— Я хотела кое-что спросить, — вновь подала голос Люми, обращаясь к Виолетте. — А какую роль играют органические феи-врачи в современной медицине? Простите за такой вопрос.
— Всё хорошо, Люми! — улыбнулась Виолетта. — Мне самой следовало рассказать. Хочешь узнать, как сохранилась профессия вопреки повсеместной интеллектронике? Медицинские нанороботы и автоматические регенераторы вылечат и омолодят тело, но не исцелят душу. Психиатрия, как раздел медицины, по-прежнему развивается. Органические феи, кибернетические и роботизированные трудятся вместе, стараясь понять тайны разума. Без технологии никуда, но она не заменит сочувствие. Селеста уже об этом сказала — доброе слово и мышке приятно, — она кивнула в сторону Буси, которая подстригала миниатюрный куст сирени, умело орудуя зубками.
Притихшая было Селеста задала тяжёлый вопрос:
— А как обстоят дела с принудительной коррекцией личности? Я много слышала об этой процедуре.
— Не волнуйся. Правила и протоколы безопасности в отношении изменения личности куда строже, чем на термоядерных электростанциях. Хотя… — Виолетта задумчиво подняла бровь, — возможно, пришло время пересмотреть и упростить некоторые шаги.
— Простите, доктор! — раздался вежливый писк. Феи обернулись и увидели ту самую пухленькую полёвку в медицинской шапочке. — Я только что обезвредила ещё одну ловушку Евангелины. Ни одна фея не пострадала. Обезвреживать дальше? Передать что-нибудь пациенту?
Доктор тяжело вздохнула и болезненно зажмурилась.
— Спасибо, Оладушка. Да, продолжай обезвреживать. С пациентом я сама поговорю. Попозже, — она показала жестом, что сейчас не до этого. Полёвка тотчас поклонилась и поспешила по своим делам. — О чём я и говорю! — Виолетта всплеснула руками. — У Евангелины навязчивый бред и… говоря медицинским языком, ложные представления об окружающей действительности. Но пока я не соберу достаточное количество подписей, машина по корректировке личности даже не запустится. Мне с коллегами приходится всерьёз доказывать, что калькудром — это плод воображения, противоречащий закону сохранения энергии. Только и остаётся, что обеспечивать пациенту комфорт, а окружающим — безопасность.
— Ну, удачи с этим! — ухмыльнулась Вектра и в первый раз отдала команду своим блестящим оранжевым крыльям, которые с приятным щелчком раскрылись у неё за спиной.
— Постой! — доктор Виолетта строго подняла руку. — В этом отделении летать нельзя. Тихая, безмятежная обстановка помогает пациентам быстрее поправиться. В том числе поэтому нам помогают мыши с полёвками, а не пчёлы.
Озорная фея нехотя зашагала вслед за доктором. По возможности Виолетта провожала выздоровевших фей до посадочной площадки. А пока они шли, Вектре ещё кое-что пришло в голову. С неотъемлемой проказливой ухмылкой она наклонилась к врачу и полушёпотом предложила:
— Эй, доктор! Айда с нами в клуб! Повеселимся от души!
Врач усмехнулась и отрицательно покачала головой.
— Спасибо, Вектра, но нет. Пациенты требуют внимания. Да и я предпочитаю отдыхать на природе.
Двери в конце коридора раскрылись, и феи оказались на посадочной площадке.
— Доктор, ещё раз благодарю вас за всё! — улыбнулась на прощание Люми.
— Рада помочь! — доброжелательно ответила Виолетта. Тут её глаза едва заметно засветились — не иначе пришло новое сообщение. — Мне пора! Всем удачи! — пожелала она, спеша обратно в отделение.
— Так, ну всё! — Вектра расправила крылья и отдала команду цифровому помощнику проложить маршрут к техническому сектору. — Эйра, лети за мной. И только попробуй разбиться по дороге, до того как увидишь клуб. Ясно? — она погрозила кулаком в мягкой алой перчатке.
К всеобщему удивлению, живая фея не обиделась, а наоборот — рассмеялась.
— Твоя дерзость, как глоток воздуха! Как же надоело, что все вокруг утешают и подбадривают.
— Ага! Ну что, любительницы подбадривать? Вы обе с нами?
— Охотно! — обрадовалась художница. — Наслышана о твоём местечке. Раз Люми говорит, что у тебя безопасно, давай! Ты ведь тоже с нами?
Тихая робофея чуть помедлила с ответом. Ей на самом деле хотелось уединиться в уютном домике, поразмышлять о вечном, а потом вернуться к физике, но кому-то же следовало присмотреть за весёлой компанией, и особенно за Эйрой. С доброй улыбкой Люми кивнула и полетела вслед за друзьями, чьи крылья блестели перед ней в огнях ночного города.
В прохладном ночном воздухе ощущался бодрящий озон и едва уловимый аромат живых цветов. Летя над оживлёнными районами Соляриса, Люми через виртуальный интерфейс попросила Вектру лететь чуть медленнее. Эйра немного отстала, ведь ей было трудно тягаться с искусственными крыльями её спутниц. Дружная компания пролетела над центральным проспектом, по сторонам которого сверкали разноцветными огнями похожие на деревья башни с ажурными мостиками и садами. Потоки из фей всех видов сплетались в воздухе, образуя причудливые живые узоры.
Заметив, как транспортный беспилотник ловко набрал высоту, чтобы безопасно разминуться с парочкой зазевавшихся органических фей, Эйра невольно почувствовала знакомую зависть и недоверие к искусственному интеллекту. Это чувство давным-давно закостенело и превратилось в упрямое нежелание меняться. От тяжёлых мыслей мастерицу отвлёк звонкий смех. Вектра кружилась и выводила петли, играя и от души радуясь каждому движению в новой оболочке. Вот ирония. В этот миг робофея из металла и полимеров радовалась жизни не в пример сильнее, чем Эйра за многие годы.
Они пролетели высоко над рекой, текущей через весь город. Мастерица даже залюбовалась прогулочными лодками и храбрыми феями, что проносились над самой водой. На ум пришла мысль, что когда-то её далёкие предки селились вдоль рек, чтобы выжить, а современная цивилизация могла позволить себе искусственную реку для красоты и просто, чтобы порадовать жителей.
Фея-инженер перевела взгляд на летевшую слева от неё Люми. Любопытство взя́ло верх — Эйра отправила запрос в элизийскую сеть. «А мы почти коллеги!» — подумала она, прочитав, что Люми занимается физикой и часто посещает орбитальную лабораторию. Когда-то давно она помнила анекдоты о физиках и инженерах, но сейчас ничего не вспоминалось.
За сверкающими каскадами водопадов они сделали вираж и свернули в сторону технического сектора. Всё меньше и меньше фей встречалось по пути, зато чаще попадались рои механических пчёл и рабочие мышки. На зданиях, кранах и крупной технике мигали предупреждающие огни, чтобы органические феи вовремя их заметили.
Пока феи снижались в темноту подземных уровней, мысли Эйры занимала доктор Виолетта. Вопреки всему она вписалась в мир современной медицины, и при этом осталась органической феей (не считая имплантированных сетчаточных проекторов). А Селеста? Пусть стала кибернетической, но всё же нашла себе новое место. А ещё художница не рассталась со своей первой любовью, хоть теперь и применяет навыки информатики совсем иначе.
Некоторое время Эйра летела в почти полной темноте. Лишь изредка загорались сигнальные огни на пчёлах. Наконец, впереди вспыхнула не пойми как здесь оказавшаяся неоновая вывеска. Эйра ещё не знала историю Вектры, но уже стало ясно, что озорная фея оказалась в глубинах технического сектора не от хорошей жизни. И при этом не утратила жизнерадостности и чувства юмора!
Уже подлетая к подземному клубу, мастерица поймала себя на мысли, что раньше никогда не сдавалась без боя и сама учила других бороться. Почему же сейчас она решила опустить руки? Эйра и сама не знала. Может, она просто была не готова к тому, что мир станет меняться столь быстро.
Приземляясь рядом со своими спутницами, фея-мастерица впервые усомнилась в том, что будет делать после того как покинет клуб Вектры будучи в хорошем настроении? Впервые за долгое время Эйре стало любопытно. И в самом деле, что же придумала для неё доктор Виолетта?
Весёлая компания вошла внутрь, закрыв за собой дверь. Жизнь в ночной столице, укрытой сверкающим звёздным небом, продолжала кипеть, а где-то в глубинах в этот миг для одной феи зажглась маленькая звёздочка надежды.
Scorpy, fairiesisland.com
19.06.2024
Ещё рассказы на английском и на русском.
Эл. почта: animation[at]fairiesisland.com
Чтобы не пропустить новые истории и анимацию, подписывайтесь бесплатно на Patreon.
Или подписывайтесь на Tumblr.